Персональные инструменты
Счётчики

Набоков

Материал из Lurkmore
(перенаправлено с «Владимир Набоков»)
Перейти к: навигация, поиск
RedHate.pngБЛДЖАД!
Эта статья полна любви и обожания.
Возможно, стоит добавить немного критики?
«

Желания мои весьма скромны. Портреты главы государства не должны превышать размер почтовой марки.

»
— Сабж
«

Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

»
Бродский
Так могла бы выглядеть аватарка сабжа Вконтакте

Владимир Владимирович™ Набоков — шахматист, энтомолог, боксёр, голкипер, теннисист, тонкий и иногда не очень тролль, и в то же время — один из лучших писателей XX века русскоязычной, равно как и англоязычной, литературы. Неискушённым в литературе слоям населения больше известен как автор мема лоли. Обладатель небывалого ЧСВ.

Содержание

[править] Тут

«

— Простите, вы о каком Набокове, — перебил я, — о лидере конституционных демократов? Тимур Тимурович с подчеркнутым терпением улыбнулся. — Нет,  — сказал он, — я о его сыне. — Это о Вовке из Тенишевского? Вы что, его тоже взяли? Но ведь он же в Крыму! И при чем тут девочки? Что вы несете?

»
Пелевин, «Чапаев и пустота»

Родился 10 апреля 1899 года еще в позатой стране. Отец — Владимир Набоков же, первый председатель партии кадетов, сам недурной тролль и знаменитость своего времени (о чём сынуля не забыл упомянуть в автобиографии). Младший брат Сергей — ахтунг. Как и двое дядей. Так что психика сабжа явно страдала в такой неблагоприятной обстановке.

Единственный сын, кстати, так и не женился и умер бездетным, что породило соответствующие слухи.

Семья вела аристократический образ жизни. Маленький В. В. ловит бабочек и катается на велосипеде. В 1916 издает на собственные деньги сборник унылых стихов под названием «Стихи», про который морфинистка-лесбиянка Зинаида Гиппиус просила Набокова-старшего передать сыну, «что он никогда писателем не будет» — чего тот долго не мог ей забыть.

С началом пиздеца, ахуя и Гражданской войны семья Набоковых перебирается сначала в Крым, а когда пиздец приходит и туда, на теплоходе съёбываются из Рашки. Больше Набоков в Россию не вернётся.

[править] Там

«

Явление парикмахера официантам: феномен Набокова в американской культуре

»
Пелевин, «Священная книга оборотня»

Набоков живёт в Берлине, изредка наведывается в Париж. В начале 30-х печатает стихи, рассказы, затем — повести и романы, после третьего из которых — «Защиты Лужина» — таки приходит к успеху.

С приходом к власти одного маленького нервного ефрейтора со смешными усиками Набоков со своей женой Верой Слоним вынуждены понаехать в Париж, но после его оккупации на теплоходе уплывают в США. Да, Набокова наверняка посетило тогда чувство déjà vu, читатель.

В Пиндостане Владимир Владимирович подрабатывает разносчиком пиццы лекциями и ловит бабочек. В этой вашей Америке Набоков с его романами о рефлексии безвестных белоэмигрантов никому нахуй не упал, он решает полностью перейти на английский язык. Первые книги не снискали интереса у читающей публики, но в 1955 издается «Лолита». История о гнусной маленькой любительнице МПХ приносит её создателю славу и тонны бабла.

В 1960 Набоков, уже всемирно известный писатель, возвращается в Европу, на этот раз — в Швейцарию, курортный городок Монтрё, где в отеле Montreux Palace арендует номер. Номер гостиничного номера — 64, что символично; 64 — число клеток на шахматной доске, а Набоков шахматы любил и даже составлял шахматные задачи. Сейчас в Монтрё стоит памятник Набокову, другой памятник в Монтрё — Фредди Меркьюри. Там же Набоков и умер — 2 июля 1977. Грустный смайлик.

[править] Творчество

Spoiler alert.jpgУбийца — дворецкий!
Внимание! Далее следует ударное количество спойлеров, а то и полный пересказ сюжета размером с простыню. Если вы принадлежите к категории слоупоков, не любящих узнавать о чем-либо заранее, советуем немедленно прекратить чтение и пройти мимо.
Набоков смотрит на тебя, как на Машеньку

Несмотря на то, что Набоков дебютировал как поэт и до конца жизни писал (крайне унылые) стихи, по преимуществу он — романист и именно романам обязан своей славой. Для текстов характерна сложная структура, словесная игра, неожиданные, но удивительно точные эпитеты, аллюзии, богатейший язык и красочные образы, по мере писания принимающие всё более изощрённые формы. Отдельной темой служит сквозное для всего набоковского творчества пиздострадание главного (или не главного) героя по утраченным годам и покинутой родине: в классическом варианте — в «Подвиге» и «Даре», в завуалированной форме — у Цинцинната Ц. в «Приглашении на казнь», в «Лолите» — в стремлении Гумберта вернуться в детство и детские ощущения. Да, да, а вовсе не потрахать Лоли, мой маленький друг. Творческие приёмы, отточенные в русскоязычных книгах, Набоков переносит и на книги англоязычного периода. Вкратце:

Машенька — первый набоковский роман. Повествует о жизни эмигрантского пансионата в Берлине, один из жильцов которого — Ганин, внезапно узнает в жене своего соседа Алфёрова — собственно, Машеньке — свою первую любовь. Машенька вот-вот должна приехать из Советской России и Ганин, подпоив мудака Алфёрова и неправильно поставив ему будильник, решает встретить её на вокзале сам. В последний момент он, впрочем, передумывает и уезжает из Берлина. Такие дела. И хотя в романе есть недурные места и мастерские описания, все равно «не то». К тому же, под конец всё скатывается в сраное говно. Да и публикой книжка была встречена с прохладцей. Фэйл.

Король, дама, валет — тривиальная история любовного треугольника (что отражено в названии) где X (Франц, провинциальный малолетний долбоёб, валет) и Y (Марта, ТП, дама) стремятся выпилить Z (Дрейер, тупой мудак и муж Марты, король). В итоге Марта мрёт от пневмонии. Местами доставляет описаниями и тоннами ненависти, относящейся к немцам. Но, в общем, уныла.

Защита Лужина — первый вин. История сумасшествия гениального шахматиста, что-то наподобие кинца «Игры Разума». Рекомендовано к прочтению и просмотру.

Камера Обскура — слабейший роман Набокова, написанный в попытке заинтересовать Голливуд. История любви лоха Кречмара к 16-летней потаскухе Магде. По причине долбоебизма Кречмара и блядства Магды все превращается в дичайший фарсовый пиздец. Доставляет описаниями и пародией на Пруста. Интересен факт, что начинающее читать Набокова небыдло прётся по большей части именно по «Камере Обскура», потому как роман этот отличителен именно легковесностью и простотой понимания.

Отчаяние — история от первого лица с почти детективным сюжетом. Внизу годная цитата.

 

— Небытие Божье доказывается просто. Невозможно допустить, напримeр, что нeкий серьезный Сый, всемогущий и всемудрый, занимался бы таким пустым дeлом, как игра в человeчки, - да притом - и это, может быть, самое несуразное - ограничивая свою игру пошлeйшими законами механики, химии, математики, - и никогда - замeтьте, никогда! - не показывая своего лица, а развe только исподтишка, обиняками, по-воровски - какие уж тут откровения! - высказывая спорные истины из-за спины нeжного истерика... Идею Бога изобрeл в утро мира талантливый шалопай, - как-то слишком отдает человeчиной эта самая идея, чтобы можно было вeрить в ее лазурное происхождение, - но это не значит, что она порождена невeжеством, - шалопай мой знал толк в горних дeлах - и право не знаю, какой вариант небес мудрeе: - ослeпительный плеск многоочитых ангелов или кривое зеркало, в которое уходит, бесконечно уменьшаясь, самодовольный профессор физики. Я не могу, не хочу в Бога вeрить еще и потому, что сказка о нем - не моя, чужая, всеобщая сказка, - она пропитана неблаговонными испарениями миллионов других людских душ, повертeвшихся в мирe и лопнувших; в ней кишат древние страхи, в ней звучат, мeшаясь и стараясь друг друга перекричать, неисчислимые голоса, в ней - глубокая одышка органа, рев дьякона, рулады кантора, негритянский вой, пафос рeчистого пастора, гонги, громы, клокотание кликуш, в ней просвeчивают блeдные страницы всeх философий, как пeна давно разбившихся волн, она мнe чужда и противна, и совершенно ненужна. Если я не хозяин своей жизни, не деспот своего бытия, то никакая логика и ничьи экстазы не разубeдят меня в невозможной глупости моего положения, - положения раба божьего, - даже не раба, а какой-то спички, которую зря зажигает и потом гасит любознательный ребенок - гроза своих игрушек. Но беспокоиться не о чем. Бога нeт, как нeт и бессмертия, - это второе чудище можно так же легко уничтожить, как и первое. В самом дeлe, - представьте себe, что вы умерли и вот очнулись в раю, гдe с улыбками вас встрeчают дорогие покойники. Так вот, скажите на милость, какая у вас гарантия, что это покойники подлинные, что это дeйствительно ваша покойная матушка, а не какой-нибудь мелкий демон-мистификатор, изображающий, играющий вашу матушку с большим искусством и правдоподобием. Вот в чем затор, вот в чем ужас, и вeдь игра-то будет долгая, бесконечная, никогда, никогда, никогда душа на том свeтe не будет увeрена, что ласковые, родные души, окружившие ее, не ряженые демоны, - и вeчно, вeчно, вeчно душа будет пребывать в сомнeнии, ждать страшной, издeвательской перемeны в любимом лицe, наклонившемся к ней. Поэтому я все приму, пускай - рослый палач в цилиндрe, а затeм - раковинный гул вeчного небытия, но только не пытка бессмертием, только не эти бeлые, холодные собачки, - увольте, - я не вынесу ни малeйшей нeжности, предупреждаю вас, ибо все - обман, все - гнусный фокус, я не довeряю ничему и никому, - и когда самый близкий мнe человeк, встрeтив меня на том свeтe, подойдет ко мнe и протянет знакомые руки, я заору от ужаса, я грохнусь на райский дерн, я забьюсь, я не знаю, что сдeлаю, - нeт, закройте для посторонних вход в области блаженства.


Приглашение на казнь — антиутопия с великолепными описаниями и тончайшей словесной игрой. Главный герой Цинциннат Ц. за «гносеологическую гнусность» приговорён к смерти и заточён в огромной крепости. Есть мнения, что шибает в нос «Процессом» Кафки. Так это или нет — анонимусу предлагается разобраться самому, прочтя оба романа.

Дар — последний русскоязычный роман. Доставляет в первую очередь «очерком» главного героя Годунова-Чердынцева о Чернышевском, полном лютой, беспросветной ненависти настолько, что в первом издании эту часть попросту отказались печатать. К слову, там же имеется и зайчаток «Лолиты»;


«Эх, кабы у меня было времячко, я бы такой роман накатал... Из настоящей жизни. Вот представьте себе такую историю: старый пес, - но еще в соку, с огнем, с жаждой счастья, - знакомится с вдовицей, а у нее дочка, совсем еще девочка, - знаете, когда еще ничего не оформилось, а уже ходит так, что с ума сойти. Бледненькая, легонькая, под глазами синева, - и конечно на старого хрыча не смотрит. Что делать? И вот, недолго думая, он, видите ли, на вдовице женится. Хорошо-с. Вот, зажили втроем. Тут можно без конца описывать - соблазн, вечную пыточку, зуд, безумную надежду. И в общем - просчет. Время бежит-летит, он стареет, она расцветает, и ни черта. Пройдет, бывало, рядом, обожжет презрительным взглядом. А? Чувствуете трагедию Достоевского? Эта история, видите ли, произошла с одним моим большим приятелем, в некотором царстве, в некотором самоварстве, во времена царя Гороха. Каково?»

Щеголев

Истинная жизнь Севастьяна Найта — первый англоязычный. Повествование от первого лица — некоего В., русского эмигранта — о своем брате, английском писателе Севастьяне Найте. Действие оканчивается в больнице, где умер Найт, но на последней странице оказывается, что… «это я — Севастьян Найт». И всё такое. Годная книга. Доставляет факт, что день публикации в США совпал с бомбардировкой Пёрл-Харбора, так что внимание публики было понятно каким. Kekekekekeke!

Ада, или радости страсти — хороший, годный стимпанк. Параллельный мир, в который между строк снов проскальзывают вести с нашей Терры. Электричество под запретом, технологии — сплошь гидравлика и пневматика. Евразия стонет под гнётом татаро-монголов, а в Америке у руля русское дворянство. Тема инцеста раскрыта с трёхкратным перекрытием, энтомологические штудии и долгие прогоны о природе времени тоже наличествуют.

Бледный пламень — история о свихнутом дегенерате-педерасте, возомнившем себя королём некой Земблы в изгнании, написанная в стиле комментариев к поэме.

Под знаком незаконнорожденных — антиутопия, написанная в попытке привлечь внимание аудитории.

Суть самого известного произведения такова

Лолита — ну, уж сюжет-то всем известен (намётки сюжета были набросаны за 15 лет до выхода «Лолиты» в неизданной повести «Волшебник»). Тролль и педофил Гумберт Гумберт путешествует с 12-летней приёмной дочерью Долорес Гейз, предаваясь с ней любовным утехам в номерах отелей и испытывая пиздострадания от собственной ничтожности. Затем всё, само собой, скатывается в пиздец и кошмар. Послужила в свое время причиной небывалого срача даже в английском парламенте (куда уж там до наших бурлений в жэжэшках, правда ведь?) и смены американского законодательства. На радость ухохатывающемуся Набокову, чьи счета обзавелись благодаря роману многими нулями. На фоне сегодняшней педоистерики обретает новую актуальность.

К слову, с «Лолитой» связана ещё одна драма: в 2004 Набокова обвинили в плагиате. Суть состояла в том, что за 40 лет до него некий немецкий литератор Хайнц фон Лихберг опубликовал повесть «Лолита» со сходным сюжетом. Усугублялась драма ещё и тем, что Набоков упорно настаивал на том, что, хотя и владел разговорным немецким, читать на немецком не умел. Но всем уже давно похуй.

Ах, ну и да, первой литературной попыткой Набокова был перевод «Алисы в стране чудес» — «Аня в стране чудес». Переименование в «Аню» не так уж пугает, если учесть, что первый перевод на русский анонимуса вообще назывался «Соня в царстве дива» — смотрите педивикию, если не верите.

Лаура и её оригинал — или «Подлинники Лауры». Попытка напомнить о себе с того света. Незавершённый роман, который сам писатель завещал уничтожить, опубликовал в 2008 году его сын. Также имела место попытка продать рукопись на аукционе, но для нее не нашлось покупателя.

Ну и прочее по мелочи. В поэзии Набокова также есть жемчужины и в целом интересно. Кроме того, Минздравом рекомендован сборник рассказов «Весна в Фиальте» и особенно — «Облако, озеро, башня» и «Истребление тиранов». «Уста к устам» доставляют стёбом над графоманами. Ну и Лекции по русской литературе, где Набоков срёт кирпичами от ненависти к Достоевскому.

[править] Троллинг

«

самый одинокий и самый заносчивый из всех писателей, вылупившихся за гра­ницей

»
— Набоков о Набокове, «Speak, Memory»

Примеров тысячи; чего стоит хотя бы «Жизнь Чернышевского» в «Даре», заставившая современников высрать тонны кирпичей. Также не стоит забывать о многолетней войне с Георгием Ивановым, начатой, впрочем, последним, когда тот опубликовал рецензию на «Король, дама, валет», где попросту обосрал автора («самозванец, кухаркин сын, чёрная кость, смерд»). Набоков, само собой, ответил взаимностью. Как и положено троллю, не прощал и доставлял. Самым доставляющим эпизодом стало эталонное тролление Адамовича (критика журнала «Числа» и представителя той же парижской тусовки, в которую входил и Иванов), когда под псевдонимом «Василий Шишков» Набоков опубликовал собственные стихи, заставившие того ссать от восхищения кипятком, чего не скажешь о стихах, подписанных своим именем. Довершением стала деанонимизация в рассказе «Василий Шишков». Win. Сабж враждовал и с Зинаидой Гиппиус, и со многими ещё, и имел привычку порывать долголетние отношения по причине уязвленного ЧСВ (как в случае с Шаховской, автором книги «В поисках Набокова», когда её герой «не узнал её» за нелестный отзыв о «Лолите» — что, впрочем, без всякого повода повторилось и с Ниной Берберовой, женой единственного «друга»[1] — Ходасевича, о чём та со слезинкой поминала затем в мемуарах).

Не менее забавна и драма с Нобелевской премией, которую, несмотря на рекомендацию Солженицына, сабж всё-таки не получил. Зато её получил Пастернак со своим «Доктором Живаго», вызвав у Набокова шквал лютой, бешеной ненависти: «Это произведение Пастернака я считаю болезненным, бездарным, фальшивым». Впрочем, Пастернака он недолюбливал и раньше:

Есть в России довольно даровитый поэт Пастернак. Стих у него выпуклый, зобастый, таращащий глаза, словно его муза страдает базедовой болезнью. Он без ума от громоздких образов, звучных, но буквальных рифм, рокочущих размеров. Синтаксис у него какой-то развратный

(1927, «Руль»)

Зато сейчас Набоков возглавляет список тех, кого Нобелевский комитет вниманием незаслуженно обошёл.

К тому же, сабж перевёл на английский «Евгения Онегина», и всё бы ничего, если бы перевод не был сделан в прозе, от чего современники (особенно русские) испытали нехилый такой butthurt. Также перевёл с боярского языка «Слово о полку Игореве», причём был первым толмачом сей былины на английский.

[править] Набоков и педофилия

Есть много предположений насчёт того, что автор «Лолиты» сам был педофилом. Или же, как вариант, подвергался в детстве сексуальному насилию. Ну так хули ж; раз чувак пишет книгу о педофилии, то, стало быть, неспроста. Столь же логичным выглядело бы обвинить Достоевского в «пропаганде бандитизма» за его Раскольникова. На самом деле, Достоевского с тех самых пор принято обвинять в педофилии (см. статью Захарьиной-Кошкинд). В американских библиотеках и «Братья Карамазофф», и «Преступление и наказание» находятся в отделах «только для взрослых». Можно понять чувства американских педагогов, когда они узнают, что в России эти книги включены в школьную программу. Но хомячкам похуй, Набоков для них — главный пропагандон «насилия над детьми» и прочих смертных грехов.

Апологетом педофилии я считаю Набокова. Педофилия вышла из подполья благодаря его книге «Лолита». Ее я считаю омерзительной. В книге воспеваются сексуальные отношения мужчины с девочкой-подростком. Когда Гумберт впервые увидел Лолиту – девочке было 11, когда вступил с ней в половой акт – 12

пихоаналитик раскрывает Суть Набокова.

Также борцуны с педофилией не забыли набижать и в эту статью.

Поэтому, упреждая обвинения, хочется напомнить слова классика:

Пусть легковерные и мещане продолжают верить, что все психологические беды могут быть исцелены ежедневным приложением старых греческих мифов к их половым органам.

Владимир Набоков.

В полном соответствии с взаимоисключающими параграфами отметим, что до Набокова тема педофилии как художественная и впрямь не существовала, ибо девочки на Руси и за её пределами зачастую выходили замуж в 12 лет и отнюдь не только за сверстников. Так, Грибоедов венчался с Ниной Чавчавадзе, когда ей не было ещё 16 лет. Пикантные подробности в Библии и в Коране, жизнь Мухаммеда и прочих правоверных тоже никого не смущали.

[править] Набоков и чешуекрылые

Набоков и его сраная бабочка

Помимо собственно писания книг, Набоков вполне серьёзно занимался энтомологией и даже занимал должность куратора отдела чешуекрылых в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета.

Как и маньяк из «Молчания Ягнят», Набоков был лепидоптерологом-самоучкой. Он открыл двадцать новых видов бабочек — то есть, был вполне именитым биологом по стандартам любой эпохи. В грозовом сорок пятом, пока дураки довоёвывали в своей тухлой Европе, Набоков, медитируя на половые органы американских бабочек-голубянок, высказал гипотезу, что их предки перелетели из Азии через Берингию, поддержав тем самым геологическую гипотезу, впоследствии оказавшуюся верной. А в 2011 году гарвардские биологи не удержались и распотрошили образцы, которые Набоков внёс в коллекцию тамошнего музея сравнительной биологии в свою бытность его куратором. Теория Набокова, основанная на схожести морфологических признаков, была подтверждена молекулярно.

«И высшее для меня наслаждение — вне дьявольского времени, но очень даже внутри божественного пространства — это наудачу выбранный пейзаж, всё равно в какой полосе, тундровой или полынной, или даже среди остатков какого-нибудь старого сосняка у железной дороги между мёртвыми в этом контексте Олбани и Скенектеди (там у меня летает один из любимейших моих крестников, мой голубой samuelis), — словом, любой уголок земли, где я могу быть в обществе бабочек и кормовых их растений. Вот это — блаженство, и за блаженством этим есть нечто, не совсем поддающееся определению. Это вроде какой-то мгновенной физической пустоты, куда устремляется, чтобы заполнить её, всё, что я люблю в мире».

Другие Берега

Как считали близкие, причиной смертельной болезни Набокова послужило падение на крутом горном склоне во время очередной экспедиции за бабочками в окрестностях Монтрё.

[править] Крестословицы

Именно Набокову принадлежит имя первооткрывателя кроссвордов для русскоязычного читателя. Увидеть «крестословицы» (а именно так мэтр их называл) можно тут. Отдельно доставляет то, как Набоков вставлял упоминание о «крестословицах» практически в каждый свой русский роман, таким образом, видимо, пытаясь форсить свой мем. Мем прижился слабо, хотя ещё в автобиографии Набоков, совсем уж оторвавшийся от родной реальности в горах Америки, утверждал, что это слово «крепко вошло в обиход».

[править] Набоков и смайлики

Набокова можно считать и изобретателем смайликов задолго до всяких там Скоттов Фалманов.

Мне часто приходит на ум, что надо придумать какой-нибудь типографический знак, обозначающий улыбку, — какую-нибудь закорючку или упавшую навзничь скобку, которой я бы мог сопроводить ответ на ваш вопрос.

Интервью 1969 года The New York Times

ಠ ಠ

[править] Набоков и интернеты

«

Меня тошнит от мальчиков и скандальчиков.

»
— Сабж

Набоковское творчество стало предметом драм ещё задолго до появления интернетов и даже написания «Лолиты». В первую очередь, его обвиняли в бесчувственности, бездуховности, отходе от Традиций Русской Литературы™, в особо запущенных случаях — в копировании зарубежных авторов. Кому интересны подробности, луркать сюда.

Само собой, главный объект внимания интернетов к сабжу — его незабвенная «Лолита». При упоминании сего произведения моралфаги считают нужным непременно выразить своё мнение, сводящееся обычно к:

Читать ЭТО невозможно. Да, автор талантлив, да, психологизм, да, есть философия. Но вся книга в целом — как история болезни умирающего, которая интересна и полезна только медику, имеющему за спиной некторую толику невылеченных (недолеченных, залеченных) больных. Здоровым же людям, которые наивно сохранили (они же не профессионалы!) умение сопереживать... как наслаждаться переливами гнойных покровов раны. Цинику же эта книга ничего нового не откроет. Интересно, а как вопринимают эту книгу мужчины, у которых есть дочери того же возраста, что у героини?

http://lib.rus.ec/b/117640

Ну ты понел.

Столь же забавны и набоковофаги. Любой уважающий себя набоковофаг (или, сука, «набокововед»), помимо сабжа, также обязан любить Кафку, Джойса, Пруста (при этом не осилив все 7 томов «В поисках утраченного времени»), изредка какого-нибудь Борхеса, в крайнем случае — Ремарка или Хэмингуэя. Кучкуются они в основном на литературных форумах, группах Вконтакте и на всех остальных смотрят как на говно, причём каждый считает, что именно ему одному открыты тайны творчества писателя. Грустное зрелище. Не меньше доставляет манера переводчиков набоковских текстов копировать стиль письма Самого в занудных простынях предисловий.

Я до того занесся, что связываю повесть Набокова с творчеством Достоевского. Начнем скромно. Возможно, мне пошел бы на пользу плагиат чьих-либо критических суждений, но ничего о них не знаю. Закончив «Лолиту», я обратился, как бы по принуждению, к «Преступлению и наказанию». Один из наиболее восхищающих меня образов в этом романе — Аркадий Свидригайлов. Можно ли Хумберта рассматривать как новое, спустя сто лет, воплощение Свидригайлова?

Лем «ЛОЛИТА, или СТАВРОГИН И БЕАТРИЧЕ»

[править] Цитаты

 

Я американский писатель, рожденный в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию. …Моя голова разговаривает по-английски, мое сердце — по-русски, и мое ухо — по-французски

Русские переводчики с английского — ослы просвещения.

Следует отличать сентиментальность от чувствительности. Сентиментальный человек может быть в частной жизни чрезвычайно жестоким. Тонко чувствующий человек никогда не бывает жестоким.

Я в достаточной мере горд тем, что знаю кое-что, чтобы скромно признаться, что не знаю всего.

Мода — это творчество человеческой посредственности, известный уровень, пошлость равенства

«Возвращение Чорба»

Самое звучание слова «секс», с его по-змеиному пришипившейся пошлостью и с кошачьим «кс-кс» на конце, представляется мне до того бессмысленным, что я поневоле сомневаюсь, что за этим словом стоит какое-нибудь настоящее значение

«Истинная жизнь Севастьяна Найта»

Колыбель качается над бездной. Заглушая шепот вдохновенных суеверий, здравый смысл говорит нам, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально черными вечностями. Разницы в их черноте нет никакой, но в бездну преджизненную нам свойственно вглядываться с меньшим смятением, чем в ту, к которой летим со скоростью четырех тысяч пятисот ударов сердца в час.

«Другие берега»

Откройте любой журнал — и вы непременно найдете что-нибудь вроде такой картинки: семья только что купила радиоприемник (машину, холодильник, столовое серебро — все равно что) — мать всплеснула руками, очумев от радости, дети топчутся вокруг, раскрыв рты, малыш и собака тянутся к краю стола, куда водрузили идола, даже бабушка, сияя всеми морщинками, выглядывает откуда-то сзади (забыв, надо думать, скандал, который разыгрался этим же утром у нее с невесткой), а чуть в сторонке, с торжеством засунув большие пальцы в проймы жилета, расставив ноги и блестя глазками, победно стоит папаша, гордый даритель. Густая пошлость подобной рекламы исходит не из ложного преувеличения достоинства того или иного полезного предмета, а из предположения, что наивысшее счастье может быть куплено и что такая покупка облагораживает покупателя.

Лекции по русской литературе

Входи-ка, Том, в мой публичный дом!

«Лолита»

Когда, сидя на малиновом диванчике в темноватой, таинственной аванложе, она снимала огромные, серые ботики, вытаскивала из них тонкие шелковые ноги, я подумал о тех очень легких бабочках, которые вылупляются из громоздких, мохнатых коконов.

«Ужас»


[править] Галерея

[править] Ссылки

[править] Примечания

  1. наличие кавычек можно объяснить фразой Виктора Ерофеева о том, что «дружащего Набокова представить невозможно так же, как играющего в теннис Чернышевского». ЧСВ же, хули


6988.png Набоков — наше всё!
Дохлые классики  АверченкоБомаршеБрэдбериБулгаковВольтерГаррисонГашекГовардГоринГорчевДидроДикДовлатовДостоевскийКастанедаКафкаКлимовКормильцевКэрроллЛавейЛавкрафтЛемЛецМаркиз де СадНабоковПетраркаПетуховПоПратчеттПушкинРуссоРэндСабатиниСолженицынСтругацкиеСэлинджерТэффиТолкинХакслиЧапекЭренбург
Современники  АкунинБаркерБелобров-ПоповБригадирВеллерГалковскийГришковецГуберманДавидовичДивовЕськовЖванецкийКагановКрапивинЛожкинМасодовНевзоровНиконовОхлобыстинПаланикПереслегинПодервянскийПротопоповСапковскийХаецкаяЧеревичникШендеровичШестаков
Поэты  БродскийВысоцкийДуховниковаКобраМамоновМаяковскийНемировНострадамусОтар-МухтаровСеверянинХайямХармсЧёрныйШанаеваШевченкоШиропаевЭбеккуев
Борзописцы и худловары  АсовАрбатоваБагировБеркем аль АтомиБолашенкоБушковГлуховскийГолубицкийГораликГриценкоДонцоваДьяковИстарховКалашниковКаррКизиКингКоэльоКрыловКупцовЛатынинаЛи Вонг ЯнЛукьяненкоМинаевМухинНачинающий писательНестеренкоНикитинОлег Т.ПелевинПерумовПонасенковПрохановРадзинскийСколотаСоколовСорокинСтальфельтСтариковСуворов-РезунТолстаяФрайЧернобровЧудиновШахиджанянШиряновЭкслер